К чему ведёт открытость суда над Зыряновым
Резонансный суд над руководителем Корпорации развития Новосибирской области Александром Зыряновым продолжается в русле спора, обозначенного ЦДЖ в июле: прокуратура пытается закрыть процесс от СМИ вопреки позиции защиты.
Зырянова судят по обвинению в многократном взяточничестве. По версии следствия, глава Корпорации развития брал деньги за некое покровительство по отношению к подчинённым и их подрядчикам. Зырянов отметает обвинение, признавая, что в некоторых эпизодах сбор денег действительно имел место, но исключительно на благотворительные проекты. В том числе, на поддержку СВО. Слово против слова, и определяющим фактором является, как эти слова истолкует суд. Стратегия Зырянова — апеллировать к общественному мнению, что сложно при закрытом процессе. С первого заседания обвинение пытается закрыть суд, но пока не находит убедительных аргументов. На заседании 8 августа представитель прокуратуры ходатайствовал о запрете для журналистов присутствовать на заседаниях. Судья решил запретить фото-и видеосъёмку в зале. Это частичная победа Зырянова и его защиты, настаивавших на полной открытости.
Напомним, что руководителю Корпорации развития предъявили обвинения за четыре эпизода взяток в особо крупном размере, и ещё пятый — покушение на взятку. Против Александра Сергеевича дали показания бывший директор Промышленно-логистического парка Александр Гоманов и директор УК Биотехнопарка Александр Иванов. Якобы они собирали взятки за общее покровительство, хотя формально Зырянов не являлся их начальником. Есть в деле и предприниматели Муслимовы, вроде как покаявшиеся за то, что якобы носили деньги для Зырянова, эпизод за эпизодом. 8 августа в суде допрашивали Артёма Муслимова, директора компаний «Техстрой-Нск» и «Стройтех».
Речь шла о самом неоднозначном эпизоде, с которого и началось дело против Зырянова. Следствие посчитало за взятку пожертвования на кинофестиваль «Семейные ценности», организованный Корпорацией развития по согласованию с областным штабом «Единой России», занимавшимся подготовкой к выборам президента в марте 2024 года. Муслимов передал в общей сложности 9,5 млн рублей на фестивальные мероприятия и на освещение события в СМИ.
В суде Муслимов сообщил о том, что деньги на фестиваль у него просил Гоманов, намекавший на значимость пожертвований для контрактов в ПЛП. По словам предпринимателя, он переводил деньги в СМИ, считая это благотворительностью, а не взяткой. Защита заострила внимание на том, что в показаниях Муслимова нет никаких свидетельств о том, что Зырянов вымогал взятку: ссылки были только на Гоманова. Кроме того, адвокаты привели данные экспертизы публикаций о фестивале, не выявившей каких-то тенденций для улучшения имиджа Зырянова. И следствие, запрашивавшее аналогичную экспертизу, не нашло противоположных выводов.
Муслимов заинтересован в том, чтобы передача денег не квалифицировалась как коррупция. Его судят как раз за дачу взятки. Сейчас тезисы о взяточничестве держатся на показаниях Гоманова, признавшего вину и соглашающегося во всём со следствием. Его судят вместе с Зыряновым, как взяткодателя, но позволяют оставаться под домашним арестом.
Логика обвинения прямолинейна: раз кто-то из участников дела признаётся, что имели место взятки, значит, все сомнения можно отметать. Но всё-таки два момента, объёмно проявившиеся в первом же публичном допросе, дают поводы для сомнений. Во-первых, не появилось свидетельств в пользу того, что Зырянов якобы действительно вымогал взятки. Во-вторых, выгода от такой «коррупции» для главы Корпорации развития действительно неочевидна.
Дальше в суде будут звучать допросы по поводу более интересных эпизодов. В том числе, о покупке бронеавтомобилей для СВО и мнимой попытке получить взятку от владельца завода «Маслов». Если прокуратуре и следствию не удастся к тому моменту найти, наконец, каких-то убедительных доводов для судьи в пользу закрытия процесса, и довести дело до приговора без шума и дискуссий.