«44-й закон надо выкинуть в мусорку!»
Глава совета директоров компании SFM Андрей Бекарев в интервью ЦДЖ — про меры для реального импортозамещения: что нужно сделать для развития производства в Новосибирске, чем чревата зависимость от Китая.
— Как и после первой волны санкций в 2014 году, сейчас чиновники и политики громко заговорили про импортозамещение. В этом русле заявлена усиленная господдержка IT-отрасли, хотя это явно не единственное направление экономики, в которой необходимо первоочередное замещение…
— Насчёт IT приоритет понятен: мы живём в условиях «цифровой колонизации», в зависимости от американских и европейских программ, прекращение работы которых может создать колоссальные проблемы и на государственном, и на бытовом уровне.
— Тем не менее, биотехнологии и фармацевтика — сферы, в которых работают ваши компании — в той же степени относятся к приоритетным. Как у нас здесь с импортозамещением? Что поменялось с 2014 года?
— В современном мире натуральное хозяйство (когда от, условно, руды до конечного продукта всё изготавливаешь сам) отсутствует почти повсеместно. Международный режим кооперации действует по любым группам товаров. Все привыкли жить так. И когда тебя ограничивают в поставках сырья или комплектующих, выясняется, что сам ты практически ничего не можешь сделать в отрыве от мира. Северная Корея и Иран, которые давно живут под жёсткими санкциями, в некоторых объёмах проблему импортозамещения решили. Решалась она и в СССР, но тоже не по всем позициям удавалось. В последнее время наша страна была включена в систему мировой кооперации (больше в «упаковочном» режиме). Столкнувшись сейчас с серьёзными ограничениями, мы понимаем, что некоторые позиции производить своими силами просто невозможно.
В фармацевтике разделение труда было очень сильным. Отечественные «производители» закупали дешёвые дженерики в Юго-Восточной Азии и упаковывали лекарства здесь под российскими марками. Производство химического цикла в стране отсутствует, и по антибиотикам, и по прочим позициям. Для ровной ситуации это была нормальная практика. Сейчас отрасль вынуждена задумываться о собственном производстве, а ограничений очень много. Наша компания зависит от внешних поставщиков в меньшей степени, поскольку используем, в основном, отечественное сырьё. Но многие вещи, связанные с технологиями и производством, зависят от импортных поставок. И на данном этапе ничего с этим не поделаешь.
Если мы говорим о химии, то многие пластики, например, в России не производятся. Некоторые компании пытаются наладить выпуск, но сырьё — гранулы — всё равно импортные. Непонятно, удастся ли решить эту проблему. Скорее всего, только параллельным импортом.
Сложно сказать, изменилось ли что-то принципиально с 2014 года, когда пошло импортозамещение. Скорее нет, чем да. Большая часть импортозамещения в этот период была сконцентрирована на переклеивании этикеток с китайских на российские. Не по всем позициям, но очень много в чём. Никто не чувствовал серьёзной опасности, поэтому к импортозамещению относились как к некой прихоти, возникшей наверху. Сейчас ситуация кардинально изменилось: реальное импортозамещение с реальным производством стало жизненно необходимым.
«Многие вещи нам придётся проходить с нуля»
— Реально ли изменилось отношение, или на самом деле все надеются, что скоро произойдёт международная разрядка, и импортные поставки вернутся на круги своя?
— На словах всё изменилось. Но и в 2014-м они звучали так же. Большая часть чиновников спит и видит, как бы поскорей закончились санкции и всё сопутствующее. Когда восстановятся возможности покупать за рубежом всё, что нужно, по привычным схемам — предел мечтаний на данном этапе. Это объяснимо, потому что опыт реального производства и поддержки реального производства у большинства чиновников нулевой. Сложное производство в России локализовано крайне слабо. К примеру, у нас есть предприятия в микроэлектронике с неплохим оборудованием. Но все станки зависят от заграницы. В том числе, с точки зрения программ, управляющих работой оборудования. Все чип-элементы импортного производства. У нас есть своё производство чипов в военной электронике, но в бытовой своих комплектующих почти нет. Эта проблема быстро не решится. Поэтому когда мы говорим о чиновниках, нужно не только слова слушать, но и на опыт смотреть — есть он у них или нет? В нынешних условиях опыт большинства даже не нулевой, а отрицательный, потому что не помогает решать актуальные задачи. Они пытаются использовать решения, неадекватные моменту. Нужны новые люди, которые понимают, что необходимо сейчас делать в этой части. Надо привлекать специалистов с производства. Многие вещи нам придётся проходить с нуля и находить нетривиальные решения. Стандартные способы типа льготных ставок по кредитам это мёртвому припарки. Бесполезно просто раздавать деньги…
— Их особо и не раздают.
— Тем более — обещать деньги, вообще никакого смысла нет.
— А есть смысл в прямом госзаказе?
— Когда мы говорим про кризисные явления, имеет смысл сравнить опыт разных стран. В России, к примеру, поддерживали автопроизводителей, а в США поддерживали спрос. Они выделяли деньги конечному потребителю, который покупал автомобиль. Очень важно, чтобы был задействован весь цикл от производства до покупки.
— У нас похожим образом поддерживают строителей, субсидируя льготную ставку по ипотеке для покупателей жилья.
— Строительство это разумный пример, поскольку отрасль стимулирует развитие многих смежных предприятий на местах.
— Автомобилестроение тоже создаёт мультипликативный эффект.
— Могло бы, но сейчас даже производство «КамАЗов» остановили, поскольку слишком многих импортных составляющих недостаёт. Пройдёт время, и что-то заменится. С железками решить проще, а сложные электронные системы под вопросом. В ближайшей перспективе мы будем работать с параллельным импортом, нарастим поставки из Китая. Обратная сторона медали — для большинства чиновников такие решения будут означать, что своё можно по-прежнему не делать. Но это не та ситуация. Своё нужно делать обязательно.
«Рубль, ушедший в Китай, мы теряем»
— Вот пример из сферы собственного производства — больше года мы наблюдаем за агонией завода «Тяжстанкогидропресс», доработавшего до наших дней со времени развитой советской промышленности. Там реальное производство, и оно гибнет из-за не востребованности продукции.
— Не владею деталями по этому предприятию, но очевидно, что если у нас ещё есть живые производства, надо ввести мораторий на любые вмешательства, будь то в связи с банкротством, конфликтом акционеров и чем бы то ни было. Сейчас производство должно жить, должно выпускать продукцию.
— А если она не востребована?
— Не факт, что она не станет востребованной сейчас, на фоне новых условий. Если альтернативой была покупка в Китае…
— А если такая альтернатива и сейчас есть?
— Если есть продукт, который производится в регионе, он должен получать приоритет в любом сценарии. Вне зависимости от цены и перед любым импортным продуктом, даже из дружественной страны. 44-й закон о госзакупках надо в мусорку выкинуть! Сейчас во главе угла должны быть другие критерии.
— Поскольку с Китаем у нас намечается один лишь рост дружбы «без потолка», как сказал один китайский чиновник, надо ли нам вообще настраиваться на всеобъемлющее импортозамещение? Может, наш прекрасный сосед заместит всё недостающее? Даже удивительно, как много всего у нас до последнего времени было не из Китая…
— Нужно стряхнуть иллюзии и понять, что все страны, включая Китай, в первую очередь думают о себе, о собственных интересах. У всех своя корысть. И именно этот подход и опыт нужно перенимать. Если мы ориентируемся на нашего соседа, то делать это нужно лишь для того, чтобы поднять собственную экономику. А не чтобы чужими товарами рынок насытить. Наличие столь доброго соседа не повод отказываться от собственных производств. Даже если они будут менее эффективны экономически на каком-то этапе.
Было несколько историй из 2014 года, когда обсуждались идеи развития производства некоторых товаров, и чиновники наши говорили — ну, если они будут конкурентоспособны, мы посмотрим… Чтоб товар был конкурентоспособен, нужна возможность его продавать. Когда ты находишься в заведомо худших условиях, и чиновники покупают всё в Китае, у тебя нет возможности завершить производственный цикл и получить деньги на совершенствование товара. Нужны преференции для собственного производителя, чтобы он мог повышать качество. Сразу сделать товар и качественным, и экономически эффективным, и конкурентоспособным не получится. Если мы хотим получить собственное производство, его нужно поддерживать.
С экономической точки зрения очевидно, что любой товар, произведённый в регионе, на несколько порядков предпочтительней продукции, произведённой за границей. Даже если в денежном выражении местная продукция дороже. Рубль, ушедший в Китай, мы теряем. Если чиновники покупают аналогичную продукцию, сделанную в регионе, за полтора рубля, эти деньги остаются в региональной экономике. Товар куплен дороже, но эти деньги пойдут здесь на зарплаты, налоги, аренду, продукты. Долгое время чиновники ссылались на 44 и 223 федеральные законы: якобы не можем покупать дороже, даже если местное. Но поддержку отечественного производителя эти законы фактически исключают.
«Сейчас не время строить воздушные замки»
— Сейчас об импортозамещении много говорят не только на федеральном, но и на региональном уровне. Насколько реально реализовать комплексную программу на уровне Новосибирской области?
— Давайте вспомним относительно недавний проект — программу реиндустриализации Новосибирской области…
— Кстати, она была разработана властями как раз в 2014 году, после первого витка санкций, на волне импортозамещения.
— Тогда переписали более-менее живые предприятия и вписали их в программу. В программе электрификации страны ГОЭЛРО, к примеру, была поставлена задача, и для её решения строили станции, прокладывали провода. А здесь как будто с точностью до наоборот — выяснили, где станции, где провода, вписали их в проект и отчитались об исполнении. Так что составляющие программы не возникли благодаря ей — они были просто туда вписаны. Да, отдельными проектами регион можно похвалиться. Но такая программа — фикция. Она про описание, а не про развитие. Такие подходы надо забыть, они чрезвычайно опасны в нынешних условиях. У нас задача должна быть другая. Надо определить приоритеты и пути достижения.
— Что должно поменяться в госорганах, чтобы импортозамещение пошло реально?
— В первую очередь, туда должны прийти специалисты «от земли», кто сам что-то делал, как говорится, ручками. Кто прошёл путь от рядового работника производства до руководителя, кто знает, о чём говорит. Теоретиков много, мало практиков. Второе — надо сосредоточиться на собственном товарном производстве. Нам сейчас необходимо любое. Можно хоть лапти плести, валенки валять или гвозди делать. Поддержка товарного производства должна стать задачей власти номер один. Именно полного цикла любого производства. Третье — важно создать новые возможности для получения дохода людьми. В сельской местности можно вспомнить заготконторы, кооперативы. Восстановить сбор ягод, грибов. Это спровоцирует развитие переработки. А люди получат хоть копеечку.
— «Любое» производство звучит неоднозначно. Зачем нам много валенок? Или лаптей?
— «Любое» потому что сейчас любого мало. Если не будет спроса, невостребованное развиваться не будет. Но нам сейчас важны любые варианты, способные дать доходы массе населения. А это — поддержка спроса на любые типы продуктов. Понятно, что произойдёт перераспределение, и не кинется весь Новосибирск производить валенки: их действительно никому не продашь, да и сырья не наберешь. Механизм рыночного регулирования сработает в этой истории.
Понимаю, решения очень простые, выглядят не пафосно. Но главное — сейчас любые проекты из серии «агломерация» или «конурбация» и всякую подобную ерунду надо выкинуть и забыть. Сейчас не время строить воздушные замки. Надо спокойно идти по земле и заниматься товарным производством. На этом нужно сконцентрировать всю господдержку. Конечно, нужно выбирать оптимальные сферы с максимально востребованной продукцией. Есть в достатке древесина, есть станки — развиваем переработку, всё это уйдёт в строительство. Продукты питания, несмотря на сложности с упаковкой, остаются перспективной сферой.
Нужно занять людей, дать им доход и сформировать производство. Прочее особого смысла не имеет. Это мы можем посмотреть и в более сложных отраслях, в той же медицине. Сейчас есть задача поиска альтернатив по сырью. У нас в регионе есть разные производители, в том числе, «Ангиолайн», единственный в России промышленный производитель коронарных стентов. Несмотря на то, что большая часть производственного цикла происходит на месте, сейчас стоит задача локализовать импортные источники сырья. Но есть сложности с некоторыми видами пластика, определёнными трубками. На организацию их производства уйдёт время, именно на это нацелена работа. Именно тогда мы сможем сократить зависимость от зарубежных компаний. Это необходимо, поскольку, раз уж мы упомянули стенты, то все зарубежные поставщики в марте прекратили продажи в России. А это прямой риск нескольких сотен тысяч возможных смертей в год.
— «Ангиолайн» как раз на волне импортозамещения после 2014 года нарастил свою долю рынка, потеснив иностранцев. И то не сказать, чтоб прям, завоевал национальный рынок: 30% доля немалая, но это даже не половина. Почему не получилось занять больше? Не хватило мощности, не помогла господдержка, сказались преимущества иностранных производителей?
— Это фактически единственный пример в мире, когда в таком сложном секторе медицинских изделий национальной компании удалось с нуля завоевать серьёзные позиции. Даже в Китае местным производителям не удалось потеснить американских поставщиков. События на российском рынке вызвали понятное недовольство за рубежом: есть данные, сколько американские компании потеряли денег из-за роста поставок «Ангиолайна». Они были вынуждены кратно уменьшить стоимость продукции, чтобы остаться на рынке. Недовольство конкурентов вылилось в противодействие «Ангиолайну». Несколько лет компания живёт под мощным прессингом, который, на мой взгляд, управляется и координируется из-за рубежа. Это не шпиономания, а реальная история. Надеюсь, в нынешних условиях это давление сойдёт на нет. Все должны понимать, что в сфере медицинских поставок есть жизнеугрожающие вещи, которые составляют большую проблему для страны. И тогда «Ангиолайн» сможет активно нарастить долю рынка, вплоть до 100% — почему нет? Это реальное высокотехнологичное импортозамещение. Таких производителей нужно поддерживать любыми методами.
— Развёрнутое в 2020 году сразу несколькими российскими компаниями производство вакцин против коронавируса можно считать успешным импортозамещением? В противном случае завозили бы из-за рубежа.
— Производство вакцин стало очень модной темой, получившей беспрецедентную господдержку и гарантированный сбыт. При этом всё для производства — от оборудования до «бульона», в котором «варились» вакцины — поставлено из-за рубежа. Не знаю, считать ли это импортозамещением.